Чарли Уоттс: “ Роллинг Стоунз – это Мик и Кит”
Интервью взял Фредерик Лекомте ,”Télérama”, 2 декабря 1998 г.
Последние 10 лет вы срываете самые бурные овации каждый раз, когда Мик Джеггер представляет на сцене участников “Стоунз”. Как вы объясните эту популярность?
Это, наверное, из-за того, как Мик представляет меня, не так ли ? (смеётся) Эти овации – большой комплимент, но я даже не буду стараться объяснить эту популярность. Когда начинаешь задумываться о таких вещах, то можно сойти с ума.
“No Security” отличается от других концертных альбомов тем, что в нём есть несколько песен, впервые записанных в “живой” версии.
Да ? Мик и Кит написали 5 или 6 сотен песен с начала карьеры “Стоунз”. Мы просто вытаскиваем что-то из этого широкого репертуара. На концерте всегда присутствует список песен, которые публика всегда хочет слышать. Если вы идете на концерт Ринго Старра, то неизбежно пожелаете, чтобы он спел “Жёлтую субмарину”… Так что мы регулярно стараемся играть песни, которые исполняются редко. Поэтому на диске есть “Sister Morphine”, “Memory Motel” или “The Last Time”.
Как вы определяете свою позицию в “Роллинг Стоунз”?
(долгое молчание) Моя позиция ? Как у любого барабанщика – держать ритм, осуществлять музыкальную связку между каждым инструментом, быть “платформой” для остальных.
Многие считают вас как бы возвышающимся над группой, “мудрым стоуном”…
Широкий разброс, я не верю. Лучше сказать – стойким. Но я не оглядываюсь на себя и не хочу анализировать то, как люди принимают меня. Мне это не важно.
Каковы ваши отношения с такими сильными личностями, как Мик Джеггер и Кит Ричардс ?
Ни один из них не ближе ко мне, чем другой, и думаю, это взаимное чувство. Личность их состоит в том, что они есть. Мне необходимо жить в них, следовать направлению, что они указывают.
Вам нравятся гастроли так же, как 20 или 30 лет назад ?
Я не в состоянии что-либо вспомнить из 60-х или 70-х. Все эти годы, что проведены в дороге, складываются в одно уникальное шоу. С последнего турне я помню только нескончаемый поток чемоданов и толпы людей, всё время указывающих, куда мне идти и что делать.
А самый первый концерт с “Роллинг Стоунз”, в джаз-клубе “Фламинго”, 14 января 1963 г.?
В общем-то нет, кроме того, что я там играл ещё до “Роллинг Стоунз”. Чтобы отчётливо вспомнить что-либо из прошлого, Кит или, в недавнем прошлом, Билл Уаймен рассказывали мне об этом. С другой стороны, я очень хорошо помню наш первый британский тур в 1963 г., по маленьким кинотеатрам, когда мы выступали с братьями Эверли, Бо Диддли и Литтл Ричардом. Это было чудесно.
30 лет вы барабанили бок о бок с басом Билла Уаймена. Сменился ли с его уходом в 1993 г. ритм группы ?
Я очень скучаю по нему, хотя мы по-прежнему перезваниваемся. Но на сцене Деррил Джонс – настолько одарённый музыкант и добрый человек, что мне очень просто играть и ездить с ним. Если бы сейчас у нас был бы басист – сильная личность, это было бы непереносимо. На гастролях разделяешь друг с другом каждый момент 24 часа в день, чтобы отыграть 2-х часовое шоу. Так что говорить, будто Деррил Джонс – лучший или худший басист, чем Билл Уаймен, мне кажется глупым. Каждый из составов великого оркестра Эллингтона был уникальным и волшебным, но ни один музыкант не был незаменимым. “Роллинг Стоунз” – это Мик и Кит. Сила и естество группы зависят от их счастливого расположения и долговечности их отношений. Неважно, кто играет с ними на басу или ударных – пока они вместе, “Стоунз” будут существовать.
Какими своими партиями вы наиболее гордитесь ?
Может быть, “Not Fade Away” на альбоме “Stripped”. Но вообще трудно сказать, так как я никогда не слушаю альбомов “Роллинг Стоунз”.
В своей книге “Одинокий стоун” Билл Уаймен пишет, что вы – единственный из группы, кто не принимал никаких наркотиков в 60-е и всегда оставался верен своей жене. Что мотивировало такое отношение к жизни ?
Всегдашняя любовь к жене независимо от состояния ! На самом деле я ненавидел 60-е и 70-е. Музыка этой эры, на мой взгляд, была хорошей, но хоть я находился в сердце всех событий, я никогда не видел в них какой-то революции. Только рождение дочери сделало меня счастливым. Все эти кричащие на наших концертах девчонки и жизнь по формуле “секс, наркотики и рок-н-ролл” всегда казались мне нелепыми и нездоровыми явлениями. Что касается наркоты, я попался в их сеть в 80-е, я принимал тонны “пудры”. Первым, кто удивился этому, был я, моя жена просто не могла взять это в толк, но больше всего был поражён Кит Ричардс ! Больше ни к чему у меня не лежала душа, я сдерживал себя. Я пустил себя плыть по течению больше чем в 40 лет…
Вы когда-нибудь представляли себе, что у вас будет такая долгая карьера в музыке ?
В общем-то нет. Перед приходом в “Стоунз” я аккомпанировал разным артистам в зависимости от обстоятельств. В самом начале 60-х Алексис Корнер пригласил меня играть в “Блюз Инкорпорейтед”. Встреча с ним была определяющей: в тот день я присоединился к своей первой группе и встретил свою жену ! Алексис был настоящим катализатором, он имел шестое чувство, собирая вместе отличных музыкантов, например, Джека Брюса, невероятно одарённого басиста, певца и композитора. В то время я ещё никогда не слышал губной гармоники, и для меня блюз был той музыкой, когда Чарли Паркеру было грустно. И в тот момент из Чикаго прилетает Сирил Дэвис, певец и солист на гармонике, и присоединяется к группе. Я просто не мог себе представить, что происходит на самом деле… Вся английская сцена должна быть благодарна Алексису Корнеру. Это случилось, когда один парнишка покинул свой деревенский Челтнем с гитарой под рукой и боттлнеком на пальце. Его зовут Брайан Джонс, и первое, что он делает, когда приезжает в Лондон – это идёт на концерт “Блюз Инкорпорейтед”. Так я и познакомился с ним. Вокруг Алексиса также вился парень по имени Мик Джеггер, который иногда забирался на сцену, чтобы спеть песню, в то время как его друг Кит Ричардс сидел и смотрел…
Вы говорите, что не любите рок-н-ролл, никогда не слушаете записи “Стоунз”… не предпочли бы вы так и остаться рекламным дизайнером ?
Нет ! Я всегда хотел быть барабанщиком, но я был убеждён, что не смогу. Моей мечтой было стать Кенни Кларком и играть с великими мастерами джаза. Но это совсем другая опера ! Когда мне было 17, в 1958-м, я поехал в Париж послушать, как мой идол играет с Бадом Пауэллом, гением фортепиано, и Пьером Микелотом, басистом, игравшим с Джанго Рейнхардтом. Этот мир был моей вселенной, и я любил этих музыкантов. В Париже 50-х джаз не был музыкой для чернокожих, как это было в США, и поэтому ваша столица в то время была желанным местом для джазовых музыкантов. Я помню очень романтическое окружение, я помню встречу с Кенни Кларком в Сен-Жермен-де Пре, экстравагантным человеком, у которого был настоящий роман с Парижем. Мне казалось, что я живу в фильме Фреда Астера.
“Роллинг Стоунз” играли блюз, рок, ритм-энд-блюз, соул, диско, реггей, но никогда –джаз. Вы когда-либо предлагали попробовать..?
Нет, я только посоветовал Мику пригласить Джошуа Редмана сыграть в “Waiting On A Friend” во время последнего турне. Также я предлагал пригласить на некоторые наши песни Майлса Дэвиса, но, к сожалению, этого не случилось. Единственный джазовый музыкант, которого Мик пригласил по собственной инициативе, это Сонни Роллинс – на запись “Waiting On A Friend” в Париж в 1980 г. Честно говоря, я не думал, что Роллинс согласится. Но он сделал это, и что самое интересное, ему понравилось ! Это было чарующе – играть с тем, кого я считаю последним гигантом саксофона. Как простой слушатель я всегда предпочитал Сонни Роллинса Джону Колтрейну, чей успех оставил в тени многих саксофонистов.
После выступлений на таких огромных сценах, как “Стад де Франс” не возникает ли у вас иногда ощущение – что вы кто-то вроде фанфаронистого зверя в гигантском рок-н-ролльном цирке ?
Я скорее ощущаю себя маленькой мышкой. Это – большое представление, и моя наибольшая задача – сделать так, чтобы Киту досталась его порция аплодисментов. А эти гигантские стадионы на самом деле сделаны не для музыки. Всё это, в общем-то, просто комедия.
Назад