С подросткового возраста, когда он с религиозным фанатизмом полюбил американский ритм-энд-блюз, и до того момента, как он стал наркоманом и рок-звездой, Кейт Ричардс не просто продолжает сочинять великолепную музыку. Он превратился в миф, на который равняются все рок-гитаристы. Ричардс стал эталонным образом таинственного музыканта, воином-пиратом с природным даром быть гораздо круче, чем просто фронтмен. Текущее турне «Stones» совпадает с выходом сборника «Forty Licks», подтверждающего неослабевающую способность Ричардса выдавать приятные, гортанные звуки. Как личность он - сдержанный, дегенеративный, мудрый, потрясающий, милый и простой человек.- Потому что наши дела идут в гору. Мы три года не играли вместе, по большому счету, с момента окончания последнего турне, однако, каждый раз, когда мы вновь собираемся вместе, появляется некий дополнительный стимул, который благотворно сказывается на нашей игре. Один важный момент: нельзя выходить на сцену и при этом думать: «Я просто отбарабаню свою программу, потому что пипл хавает». Необходимо поставить перед собой какую-то задачу, и теперь мы имеем на это полное моральное право. Иногда я задаю себе вопрос: «Играю ли я для людей, которые пришли на наш концерт, или же я играю для самого себя ?»
- А ты часто думаешь о более глобальных вопросах, например, о своей миссии?
- [смеется] Ну, в этом есть свое великое таинство, не так ли? По большому счету, я знаю только одно, что я обязан заниматься своим делом – а именно развлекать людей – и в первую очередь эта работа должна нравится самой группе. Должно быть командное чувство. Если ты ничего не чувствуешь и думаешь [говорит дурашливым тоном]: «Им (публике) должны понравится мои знания и опыт», тогда можно смело переквалифицироваться в водопроводчики или баллотироваться в президенты или премьер-министры.
- И деньги и признание тут вовсе не при чем?
-Мы никогда не хотели стать поп-звездами. Нас больше интересовал джаз. Конечно, мы понимали, что это дохлый номер, если мы захотим играть джаз в студии. Да и сама известность не приходит в одночасье по мановению волшебной палочки. Когда к тебе приходит известность, нужно уметь удержать ее. В конечном итоге, сам статус поп-звезд был удобен; приходит понимание, что этот статус дает тебе огромные возможности. Как-то так получилось, что быть поп-звездой стало хиппово. [смеется] Можете обвинять меня, но мы продолжаем существовать, потому что не стремимся ко всему этому. Просто в стремлении прославится есть некая доля принуждения.
- Твой дедушка привил тебе любовь к гитаре. Успел ли он пожать плоды своих стараний?
- Да, конечно, он умер в 70-х. Он долго еще злорадствовал. Еще мальчишкой я мог остановиться у своего деда на пару недель; и когда я приходил к нему, в его доме всегда была испанская гитара, очень красивый, старинный инструмент, эта гитара висела на стене. Я смотрел на эту гитару, а дед говорил, "Ты сможешь на ней играть, когда подрастешь и сможешь снять ее со стены." Я ждал несколько лет. Он был очень музыкальным человеком. Он играл на скрипке, саксофоне и до самой смерти он играл в своей группе. Он всегда играл. Просто он наставил меня на истинный путь. Я заходил в одну из гитарных мастерских или музыкальных магазинов - понимаете, там, где реставрировали старые инструменты, скрипки, гитары, саксофоны. Он покупал мне несколько медиаторов, и в шесть или в семь лет я сидел в кресле и болтал своими ногами, и наблюдал за тем, как в комнату входили разные парни с гитарами, или какие-то оркестранты говорили: «'А ну-ка, помоги мне!» И я просто был свидетелем некоей алхимии. Он привил мне любовь ко всему этому еще до того, как я что-то соображал по этому поводу. Возможно, он сам не стремился к этому.
- В своем дневнике Брайан Ино написал, что для того, чтобы улучшить свои творческие способности, вовсе не обязательно прибегать к помощи алкоголя или наркотиков. Но все знают о том, что ты сочинил "Satisfaction", а потом просто накачался наркотой до беспамятства, и, вероятно, написал многие песни в пьяном угаре, никак не меньше.
- Нельзя сказать, что бы я мог написать, если бы не был пьян. Когда я написал "Satisfaction", я относился к этой песне совершенно несерьезно, понимаете? Немного амфетаминчиков и косячок. Когда я прослушиваю все то, что я написал в угарном состоянии – а это 10 лет работы – не думаю, что это как-то испортило меня или, наоборот, пошло на пользу. Кто-то считает, что, обкурившись можно такие зашибенные вещи понаписать! Это бред сивой кобылы! Я принимал наркотики, потому что стремился спрятаться, уйти в себя.
-Ты хотел спрятаться?
- Просто я не мог ступить и шагу без внимания публики, и, только накачавшись наркотой, я мог как-то справится с этим, и оказаться в своем собственном коконе. Я был со своей старушкой, которая согласилась торчать вместе со мной, так что я достаточно быстро опустился. В конечном итоге ты понимаешь, что это такая самозащита, особенно героин. Пока ты принимаешь это дерьмо, кажется, никаких проблем просто не существует. И не важно, через что тебе предстоит пройти, ты говоришь себе: «O, классно. Мне надо вмазаться, крошка. Я вернусь.» Ты обрекаешь себя на такие тяжкие испытания и воспринимаешь все как должное, но также можешь попасть в зону военных действий и получить больше уколов, чем выстрелов на передовой.
- Я читал, что в феврале 1977 г. тебя повязали с наркотиками в Торонто и не посадили лишь потому, что какая-то слепая девушка дала показания в суде, что ты подвез ее домой после одного из концертов «Stones». Это правда?
- Я познакомился с этой слепой девахой из Монреаля во время американского турне. Она ходила на все концерты «Stones», и чтобы попасть на очередной концерт ездила автостопом как слепая летучая мышь. Я сказал ей: "Это опасно," так что я договорился, чтобы она переезжала в одном из грузовиков с аппаратурой; я подумал, что она все равно будет за нами ездить, и я просто не хочу, чтобы ее где-нибудь не раздавили. Вот и вся история. Это судебное разбирательство с наркотиками тянулось года полтора, если не больше, и канадцы хотели упрятать меня надолго. Но на самом деле эта девчонка как-то вечером пошла домой к судье. Постучала в дверь и рассказала ему эту историю, и он понял, что ему со мной делать. Так что у меня есть свои слепые ангелы! [смеется] Мне просто повезло.
- Лет восемь тому назад я брал у тебя интервью и поинтересовался, страдаешь ли ты бессонницей, на что ты ответил: "Нет, я никогда не ложусь спать. Продолжаю бодрствовать, пока не потеряю сознание". С тех пор ничего не изменилось?
- Нет. Я до сих пор не укладываюсь специально спать. Как правило, я сам вырубаюсь рано или поздно, но по большому счету это - правда. Даже если утром я должен встать, я прикидываю в уме и говорю: "Так, я бодрствовал слишком долго, поэтому разбудите меня через три часа." В этом случае, я лучше останусь на ногах, чем просплю три часа. Забудьте об этом. В противном случае, я это никак не буду регулировать. Но, похоже, у меня все получается.