"Я - на любителя"

из газеты "The Observer", 15 июля 2001 года
Автор: Линн Барбер

Немолодая, неласковая и ни о чём не жалеющая Марианна Фейтфулл согласилась после долгих уговоров и нескольких чарок вина рассказать Линн Барбер о своём новом любовнике, а также о том, что было на ней на самом деле надето во время ареста Мика Джаггера в 1967 г., и почему "Интим" - возможно, лучший из фильмов с её участием.

...Однажды она сказала: "Я - такая пугливая зверюшка, что на меня нельзя смотреть слишком долго и пристально. Мне порой кажется, что я бегу через тёмный лес, скрываясь от охотника с ружьём." Как тонко! Если бы меня попросили встретиться с ней ещё раз, я бы сам стал такой зверюшкой: убежал бы куда подальше. Первый раз я увидела её давным-давно в ресторане на Ноттинг-хилл; она сидела одна-одинёшенька, ничего не ела, а только читала газетку. Здесь, надо сказать, редко кто появлялся один, и мне стало её немного жаль. Но вот к ней подсел мужчина (как я узнал позже, её продюсер Франсуа). Она поделилась с ним листами газеты и... снова углубилась в чтение. За соседним столиком даже перестали разговаривать. Странная зверюшка !
   Когда я узнал, что Марианна приехала в Лондон (а живёт она в Дублине) на премьеру нового фильма "Интим" с её участием, я встрепенулась: какой шанс провести с ней беседу! Пол-первого дня она будет в фотостудии Дэвида Бэйли (она питает к нему слабость, так как знает его с 60-х), в 16.00 наверняка освободится, и я поговорю с ней часика два,- подумалось мне,- а потом она сядет в автомобиль, и - в аэропорт, домой, в свой Дублин. Единственной проблемой было то, где я смогу с ней уединиться, ведь Марианна - бывшая наркоманка, вставшая на истинный путь, - не пойдёт в обычный винный бар.
   В час дня официальный представитель Марианны позвонил мне и сказал, что она ещё не прибыла к Бэйли, более того - даже не встала с постели (он разбудил её своим звонком в 12.45). Всё задерживалось на час. Хорошенькие дела! Я приезжаю к Бэйли в 6 часов вечера, и моё настроение начинает медленно, но верно портиться. Марианна, похожая на окорочок Буша в обтягивающем наряде от Вивиан Вествуд, меня игнорирует. Бэйли - тоже, вокруг нервически снуют пятеро стилистов. Она говорит, что через час будет свободна, а мне предлагает пропустить чашечку кофе. Какой-то француз, похожий на Вуди Аллена, но обделённый его шармом и учтивостью, протягивает мне руку - Франсуа Равар, менеджер Марианны. Я жду извинений и объяснений по поводу её опоздания на 2 часа. Молчание. Наконец я говорю: "Что, поздно начали ?" "А... да," - хмыкает он: "Вы знаете, всегда так". "Да что вы говорите!" - чуть не вырвалось у меня. "Не волнуйтесь",- добавляет француз. "Мы с вами можем поужинать и попозже". Вот спасибо, mon frere. Я как раз собиралась поужинать с друзьями. Я лихорадочно звоню им, чтобы они не ждали меня.
   Когда я возвращаюсь в фотостудию Бэйли, атмосфера ещё больше накаляется. Марианны и след простыл - она поехала переодеваться; Бэйли мечет гром и молнии. До моих ушей доносятся обрывки разговоров, среди которых угрожающе звучит фраза Бэйли: "Столь долго, сколько будет нужно". Я чувствую, что мне пора излить свой гнев. Тщательно выбрав место в комнате, я притоптываю ногой, как танцор фламенко, и адресую свою фразу всей студии: " Ни к чему делать фотографии, когда ещё не готова статья, к которой можно их присовокупить. А статья не будет готова, - продолжаю я свою песнь, - до тех пор, как я не проведу интервью". Парикмахеры и гримировщики тупо уставились на меня - ах, как неприятно! - но ассистент Бэйли и пиарщик, кажется, всё поняли и согласились сфотографировать ещё одну позу, чтобы закончить в 18.15. Это решение Бэйли сопроводил ещё одной порцией яростного ворчания и враждебными взглядами в мою сторону. Я решил, что пор выйти подышать свежим воздухом.
   Вернувшись, я увидел, что Бэйли стоит за фотокамерой; Марианна, одетая в чёрный плащ и колготки сеточкой, широко раскидывает ноги, и её промежность, затянутая в чёрный сатин, сверкает между костлявыми ляжками 55-ти летней женщины, строящей из себя сексуальную кошечку. О, пожалуйста, хватит! Мне хочется кричать - это садизм, это женоненавистничество, это жестокость по отношению к пожилым женщинам. Не удивлюсь, что Бэйли ненавидит её, и что его съёмка - наказание за то, что она пришла так поздно. Я слышу, как агент и француз ворчат за моей спиной: "Они не будут использовать эти снимки, нет". Тогда зачем же Бэйли продолжает фотографировать?
   Наконец, съёмка закончилась, и мы - я, Марианна, француз и пиарщик - отправляемся на улицу, где нас ждёт лимузин. Времени уже 18.45, а Марианна только сказала мне "привет". Пиарщик говорит, что мы можем славно перекусить в итальянском ресторане, что в конце улицы. Марианна парирует: она не может идти, и мы залезаем в лимузин, чтобы проехать около 50 метров до угла. Посетители этого ресторанчика, небось, и представить себе не могут, какая персона туда направляется...
   Уселись мы в специальном закутку. Марианна говорит: "Что будем делать? Пить хочется". Закажи, так и хочется мне ответить, но для неё это слишком по-простецки - все важные дела должен проворачивать Франсуа. Я сделал промах, позволив ему сесть за соседним столом так, чтобы Марианна видела его лицо. Она кричит ему: "Ну что там?", а он ей в ответ: "Что тебе заказать, Марианна?" "Что у них есть? Вот. Ведь. Я. Не. Могу",- говорит она, стуча ногами по полу. Франсуа спрашивает, будет ли она вино или коктейль. (Я бы предложила ей крысиного яду). Наконец она выбирает бутылку розового вина. Официант приносит её с похвальной быстротой и начинает было разливать в два бокала, как вдруг она опрокидывает мой и восклицает: "В этот не надо. Где лёд ?" Официант приносит лёд. "Я буду эскалоп, - говорит она ему. Он ждёт, чего закажу я. "Эскалоп! Алло! - раздаётся щелчок её пальцев перед ним. Она, видите ли, не понимает, почему официант ещё не ушёл. "Мне то же самое", - говорю.
   Я покушал, а мы ещё не начинали разговора. И вот, немного опоздав с этим, она включает в действие нечто, похожее на шарм, и собирается погрузить меня в это нечто. "Чудесно, что вы пришли! Извините, что я кричу. Я немного на взводе. Такой длинный день". (Неужто? - восклицаю я про себя. Она в час дня ещё была в постели, а сейчас 19.00.) Вот, наконец, извинения. Я, в свою очередь, пытаюсь сделать как можно более приятное лицо и отвечаю, что мне очень понравилась её автобиография. Действительно, интересная история: поп-звезда в 17 лет, мать - в 18, подруга Мика Джаггера - в 19, королева особняка на Чейни-Уок... и к 30-ти летию - наркоманка, живущая чуть ли не на улице в Сохо. Даже если она и не написала эту историю сама (соавтором был Дэвид Дэлтон), то заслуживает внимание хотя бы потому, что прожила так, как описано в книге. Ей очень нравятся мои комплименты. Но внезапно она говорит: "Я не хочу говорить сегодня о книге, давайте о фильме". (Видимо, ей поступил сигнал от Франсуа.)
   И вот она начинает разговор об "Интиме" - как она увидела Патриса Шеро, режиссёра, в парижском ресторане и бросилась к нему, чтобы сказать, как ей понравился его фильм "Королева Марго", и чтобы спросить: "Можно ли мне сняться в вашем следующем фильме ?" Он ответил: "Да", и тем же вечером засел сочинять для неё роль одной сумасшедшей мешковатой леди. Конечно же, Шеро убедил её, что она станет "гвоздём" фильма. Не было ли ей неловко выглядеть на экране не очень эффектным образом ? "И да, и нет. Когда я просмотрела фильм первый раз, это был шок. Но ради Патриса я бы и со скалы бросилась. Не знаю почему, но я просто влюбилась в него и хочу работать с ним снова. Во многом из-за него я согласилась на интервью. Мне бы хотелось, чтобы фильм получил успех, и чтобы Патрис продолжил снимать фильмы на английском языке, так что я могла бы появиться ещё в одном из них.
   Я подумал, что Шеро мог бы вполне обойтись и без этой пожилой рок-чувихи. Впрочем, её роль смотрелась неплохо, хотя и была маленькой. У ней всегда был потенциал хорошей актрисы, несмотря на то, что она заявила однажды: "Я - не актриса. Эта профессия - пустая трата времени". Так актриса она или нет? "Знаете, мне нравится играть на сцене и в кино, но это - не главное занятие в моей жизни", - говорит она.-"Может быть даже, это - моя ошибка. Но жизнь есть жизнь. На самом деле моя жизнь - это музыка. А почти все фильмы, где я снималась, были плохими, кроме "Гамлета", который превосходен. Ну, ещё мне нравится "Девушка на мотоцикле", хотя там было страшновато сниматься. Но остальные фильмы просто ужасны. Это, наверное, потому, что до сих пор у меня не было возможности сниматься у хороших режиссеров. А я - хорошая актриса..."
   Судя по её книге, у ней было полно возможностей стать хорошей актрисой, но она часто приходила на съёмочную площадку обколотой до чёртиков, а то и вовсе не приходила, когда надо. В таком её поведении, наверняка, было скрытое желание обескуражить свою мать, которая лелеяла для своей маленькой принцессы большие амбиции. Марианне до смерти захотелось стать изгоем - наркоманкой после того, как она прочла "Обнажённый завтрак" Берроуза. Это желание оказалось большим, нежели желание стать хорошей актрисой или женой Мика Джаггера. Он, надо сказать, на удивление терпеливо относился к её причудам: так, когда полиция нашла её наркотические таблетки на вечеринке у Кита Ричардса, он заявил, что сам принёс их.
   Она рассталась с Джаггером в 1970 г. и стала законченной героинисткой, жила в каких-то грязных дырах, почти на улице, но ей повезло: друзья посадили её на лечебную NHS-программу, и каждую дозу она стала получать по рецепту врача. Она принимала героин лошадиными дозами - до 25 джеков в день. Памятью о тех днях остаётся её плохое кровообращение, которое выдают Марианнины покраснелые, в пятнах, руки. Это настоящая загадка, в том числе для неё самой, как она выжила в 70-е. "Не представляю, как я жила тогда. Это было время после 60-х, когда я, мягко говоря, находилась в депрессии, и мне не на что было жить. Но я как-то выкарабкалась. У родителей тоже денег не было. Но я не стала торговать телом. Не представляю, как я выжила. Наверное, мне помог мой шарм. Я никогда не сидела без дела. Я знаю, что это значит". Поковыряй старого хиппи - увидишь тэтчериста, как говорит Джули Бёрчхилл. Фейтфулл считала, что заниматься такими вещами, как подписание контрактов, ниже её достоинства. Она всем всегда давала знать, что её мать, школьная учительница по профессии, была баронессой (австро-венгерской, так-то). Есть мнение, что Джаггер начал своё восхождение по социальной лестнице только ради того, чтобы впечатлить её, насмехавшуюся над его происхождением из среднего класса. Конечно, он наверстал на этом пути Марианну за несколько месяцев. Она жила по велению своего разума и, если верить Крису Блэкуэллу с фирмы "Island", хорошо обходилась с такими людьми, как швейцары, не оставляя их без пятерки или червонца.
   Что привело её к наркотикам? "Я уже не люблю их так, как раньше. Считаю, что они были вроде хорошего обезболивающего". В своей книге, однако, она пишет, что её всегда привлекала "дионисийская" жизнь. "До сих пор!" - улыбается она. "Меня всегда представляли именно такой. Но сейчас я не делаю ничего, чтобы соответствовать этому образу". Принимает ли она наркотики сейчас ? "Бывает. Но я не ухожу в них полностью. Никакого героина. Мне не нравятся и современные наркотики. Принимаю ли я наркотики или нет, это ничего не меняет. Теперь я понимаю, почему любила их, и не могу пренебрегать этим фактом, - когда хочется делать что-то другое в жизни, но не получается".
   Она единственная из всех "звёзд" завалила курс детоксикации в начале 80-х в Англии, а потом легла в клинику к Хазелдену, в Миннесоту, и в 1985 г. "очистилась". Она полностью отказалась от наркоты и ходила на встречи анонимных наркоманов 5 с половиной лет. Она переселилась в Ирландию, в удалённый от мира прекрасный коттедж Шелл в сельской местности, графство Уиклоу, и тихенько жила одна. За 3 мили от её дома обитали друзья, но она не осмеливалась идти пешком в такую даль и не водила автомобиль. "Я чувствовала себя очень одинокой, я жила так 9 лет, а это - большой срок для жизни наедине с самим собой. Но я горжусь, что выдержала столько времени, это было полезным для моей духовной жизни".
   Четыре года назад она переехала в Дублин. Газеты сообщали, что её выставили из коттеджа Шелл после шумной день-рожденной вечеринки, в результате которого был устроен погром на 5000 фунтов. Сама она говорит, что это не так. "Я сменила место жительства, потому что мне было одиноко. В доме завелись крысы. Я жила там слишком долго. Это был акт самосохранения, но наступил момент, когда пора было изменить всё. Я знаю, что не нравилась лендлорду. Но вообще-то я много кому не нравлюсь. Я на любителя".
   Мне нравится, что она говорит это. К сожалению, когда я испытываю к кому-либо симпатию, то меня страшно тянет давать хорошие советы, и тогда хорошие отношения постепенно сходят на нет. Конечно, я говорю ей, не надо пить, конечно, у Хазелдена ей говорили, что трезвость - её единственное спасение. "Я и не пью",- она щёлкает пальцами. Видимо, это был сигнал SОS, так как неожиданно пиарщик приближается к нам и говорит Марианне: "Очень извиняюсь, что вмешиваюсь, но мне кажется, что нам лучше придерживаться разговора о фильме "Интим". Я знаю, что вы можете рассказать о нём много интересного". Франсуа одновременно восклицает: "Я так и знал! Я так и знал, что это произойдёт! Это в последний раз, Марианна". "Почему бы вам не присоединиться к нам, Франсуа?" - спрашиваю я, а сам думаю, что мне легче будет контролировать его, когда он будет сидеть перед глазами, а не кричать ему через плечо. Но тут Марианна говорит: "Не надо этого!"
   По-героически, словно следуя советам Энциклопедии для девочек, она вся мобилизует себя и начинает болтать об " Интиме", пока все не угомонятся. Мы с ней восхищаемся секс-сценами между Керри Фокс и Марком Райлансом; она говорит, что они напоминают ей рисунки Люсьен Фрейд, и что глядя на них, кажется, будто они занимаются сексом впервые. Также, добавляет она, прекрасно получилась сцена оргии. "Только я, конечно, никогда не принимала участие в оргиях". (Да ладно, Марианна!) "В душе. На самом деле я физически никогда не была на оргии. Но эта сцена просто шокировала меня - как вы ещё покажете декаданс на экране ? Здесь дело не в канделябрах или роскошной обстановке, это - как в "Интиме". Настоящий декаданс - это пустая комната с одной лампочкой на потолке". В своей книге она признаётся, что секс всегда был её Главной Страстью. Каждый парень в 60-х годах мечтал переспать с Девушкой на Мотоцикле, а она в это время переживала невероятную боязнь сцены, и делала всё возможное, чтобы избавиться от этого. Как-то она околачивалась возле Боба Дилана, разговаривала с другими его поклонницами, а когда он сделал решительный шаг, то сказала: "Нет - я беременна". Было ли это продиктовано Страстью? Считала ли она себя вшивой? "Нет. Я сексуальна, все мы, но люди вечно строили в отношении меня иллюзии, и поэтому у меня из-за этого были проблемы. Сейчас их нет, потому то у меня есть любовник, и я не волнуюсь в этом плане".
   "Кто же он ?"
   "Я не буду вам говорить. Просто я думаю, что надо объяснить, когда я говорю, что не волнуюсь по этому поводу, это не значит, что я не занимаюсь больше сексом. Я говорю не в том смысле, что сплю, не раздеваясь, с первым встречным". Это серьёзные отношения? "Да. Глубокие и серьёзные. Но очень личные". Поженятся ли они? "Я не сторонница брака".
   "Это мужчина, не так ли ?" - выпалила я, внезапно вспомнив, что в её книге есть несколько сцен с женщинами. "Да. Я не гей. Это, конечно, не правило жизни, но это - не моё, хоть и приятно, и очень сексуально, и так далее. Я этим больше не занимаюсь, потому что я влюблена".
   У меня больше нет вопросов, и она плавно переводит разговор за жизнь в Дублине. "Я берегу себя. Я плаваю. Много читаю. Встречаюсь с друзьями. Разговариваю по телефону. Смотрю телевизор. Рано ложусь спать". Она боится жить в Лондоне, так как он слишком "напряжённый", и ей будут там докучать папарацци. Но иногда она мечтает заиметь второй дом в Лондоне, чтобы была возможность больше видеться с сыном и внуками. Марианна родила своего единственного ребёнка Николаса в 18 лет и потеряла родительские права на него, когда стала увлекаться наркотиками сверх меры. Но сейчас мать и сын в хороших отношениях. "Мне очень приятно, что я родила Николаса, хотя я никогда не чувствовала острого желания иметь детей. Но была некая сила, некое чувство, что если я не родила бы его, то у меня никогда бы не было детей - так и случилось после его рождения. Сейчас я очень рада показываться на людях со своим красивым взрослым сыном. Так было прошлым вечером - мы ходили на концерт Бека в "Brixton Academy", и это было просто чудесно. Я даже толком не видела собственных внуков !"
   За чашкой кофе я спрашиваю её о Франсуа. "Дорогой Франсуа ! - восклицает она.- "Прошу прощения, он немного сердит - ему уже всё надоело. Он мой менеджер вот уже 7-й год". По части актёрства или музыки? "По всякой. По всему". Она говорит это, почти подмигивая мне, и внезапно (как я могла быть такой невнимательной ?!) голос её разливается колокольчиком, глаза приобретают размер чашек, и я вопию, поражённая своим открытием: "Это Он?" Марианна отвечает, что не хочет заводить об этом речь, но всё ясно и так: Да. Боже мой. "Ему, наверное, приходится нелегко," - говорю я ей. "Да, - ответствует она,- но это также его работа".
   Франсуа уже шепнули на ухо, так как он приблизился ко мне и закричал: "Вы говорите обо мне? Ненавижу эту грёбаную жёлтую газету. Секс, наркотики и так далее. Я согласился на это интервью только ради Патриса, потому что Марианна любит Патриса. Когда я сочту нужным, я прекращу интервью". Марианна шипит на пиарщика: "Ты позволил ему напиться, дурак". Тем временем Франсуа хватает у официанта счёт и швыряет его передо мной. "Ох, - саркастично говорит она,- вы из "Observer", из этой ужасной жёлтой газеты ? Извините, Линн". Франсуа заорал: "Не извиняйся, Марианна, не извиняйся. Вот увидишь, напишут про секс и наркотики, всегда одно и то же дерьмо. Поверь мне, все эти 7 лет я говорю только правду". Пиарщик радостно вопрошает: "По-моему, всё в порядке ?", но получает жёсткий ответ Марианны: "Да нет. Не всё в порядке. Я имею в виду, со мной всё хорошо, но Франсуа недоволен. Опровержений давать не будем".
   Когда Франсуа снова начал ворчать на меня, я быстренько заплатила за себя и вышла вон. Бедный шофёр всё ещё ждёт, и мне на мгновение приходит в голову мысль, что я бы могла на этом лимузине поехать к себе домой, а их оставить ловить такси. Но потом я вспоминаю, в каком состоянии сейчас Франсуа и как он отыграется на Марианне; я решаю, что не стоит их наказывать. Хотя следовало бы - чего стоила одна сцена с официантом ! На минуту я перестаю верить в разделение ролей Марианны и менеджера на "хорошего полицейского" и "плохого полицейского". Если Франсуа плохой, то она - тем более: ведь в конце-концов она выбрала его.
   Марианна вымотала из меня все силы. Местами она ведёт себя очень подобающе, а местами - очень неприятно. Всё это время в моей голове вертелся вопрос: что она себе думает? Она - певица с единственным хорошим альбомом ("Broken English"), актриса с одним-двумя хорошими фильмами. По большому счёту, её главное притязание на известность - это тот факт, что в 60-е годы она была подругой Мика Джаггера, но, конечно, в этом она никогда не признается. Марианна считает себя великой артисткой, которая ещё покажет миру свой талант. Может быть, так и случится, тогда я стану просить её на коленях об ещё одном интервью. Ну а пока - назад в лес, моя усталая пожилая зверюшка.

Назад